Путешествие через Евразию на мотоцикле. Часть 2, Якутия

      
Поднять/опустить
рейтинг отчета

17.06.07.

Как только всё кажется плохо - дожди, холод, ужасная дорога - внезапно наступает облегчение: хороший ночлег и потепление климата.

В этот день я ехал, и душа пела! На ясном небе грело летнее солнышко, природа блистала зеленью и свежестью тайги.

На мотоцикле совершенно особое значение приобретает одежда. В комплекте одежды, который вам комфортен на улице, вы сразу опасно замерзаете, едва проехав на мотоцикле несколько километров. Вас продувает до самых костей, и воздух кажется холоднее на 10-15 градусов. Если же вы нарядились так, что вас не проймёт никакой встречный ветер, – то стоит остановиться в солнечный день, как вы испытываете невыносимую жару, грозящую вам настоящим тепловым ударом. Ваш удел - лавировать между двумя крайностями, методом проб и ошибок подбирая себе экипировку. Но хорошо говорить о подборе, если вы дома, и ваш гардероб полнится куртками, свитерами и косухами, предлагая массу заманчивых комбинаций. А если вы в путешествии, то единственный комплект одежды, взятый с собой, оставляет минимум возможностей для манёвра.

Якутская тайга. Дорога пустынна. Еду уже в течение получаса, и ни одной встречной машины. Грунтовка плавно петляет на склонах сопки. Впереди, ещё вдалеке вижу на белой полосе поворота тёмную согбенную фигуру. Дорожники, что ли трудятся в этот ранний час? В следующую минуту фигура распрямляется в исполинского двухметрового медведя. Снижаю скорость и медленно торможу на безопасном расстоянии, позволяющем гарантированно успеть развернуться. Останавливаюсь, не глуша двигатель, и наблюдаю. Возле хозяина тайги появляются ещё два маленьких медвежонка. Да это, оказывается, медведица. Всё семейство не обращает на меня никакого внимания. Медвежата резвятся на дороге, а мамаша неторопливо прохаживается промеж них. О том, чтобы попытаться проехать мимо них, не может быть и речи. Мой мотоцикл непременно напугает медведицу, и она будет рассматривать меня как угрозу своему выводку. Любое столкновение с ней на ходу приведёт меня к падению, и тогда уже шансов спасения не будет. Поэтому остаюсь благоразумно ждать.

Медвежье семейство бродило на дороге минут пять, а потом, также не обращая на меня внимания, удалилось в таёжный лес. Я ещё несколько подождал, и поехал дальше, стараясь побыстрее миновать опасный участок. Настроение оставалось превосходным.

Подъезжаю к своей первой переправе. Большая река Эльга. Для любых машин непреодолима. Моста нет. Есть небольшой причал, возле которого стоит катер. Берег на 2 метра нависает над водой. Никаких досок, трапов для въезда на палубу нет. Здесь же на берегу домик катерщика. Хозяин возится по хозяйству. Настроение снижается, словно птица. Не могу даже представить в воображении, как забраться с мотоциклом на борт этого плавсредства. Катерщик, мягко говоря, неприветлив. Обещает, в лучшем случае перевезти завтра. Ставлю палатку и располагаюсь на долгое время. Мою и веду мелкую профилактику мотоцикла.

И всё-таки я переправился на тот берег. После 16 часов подошла вахтовка с пьяными геологами, и они по мановению руки своего руководителя дружно закинули мой аппарат на борт и сняли уже на другом берегу. Спасибо тебе, начальник партии Чекмаев. За переправу никто не взял с меня ни копейки.

Только отправляюсь дальше, как застреваю на сухом грунте будто вспаханной почвы будущей дороги. Едва вытаскиваю вязнущий мотоцикл, прилагая все усилия, на которые способен. Но уже через 3 км новая река - Сереликан. Здесь идёт по обе стороны бурное дорожное строительство. Мост отчасти возведен, но нет съездов с обоих концов. В 10 метрах над водой высится стальной каркас, обрывающийся в никуда и спереди, и сзади. Ищу - людей! Так, наверное, воскликнул бы на моём месте Диоген и не ошибся бы в своих чаяниях. Ах, сколько раз за эти два месяца я буду встречать помощь и поддержку от тех, кто мне ничем не обязан, кто не знал меня ещё вчера.

Мостостроители из Тынды работали здесь уже с весны. Техническое решение нашлось сразу. Мотоцикл подняли с одной стороны краном и поставили на стальную полосу, перекинутую через реку. Справа и слева в метре - край, и никаких ограждений. Я проехал по ней, трепеща от страха сделать одно неверное движение и упасть в воду. На другой стороне мотоцикл сняли на землю другим краном.

Ура, победа! Кажется, что впереди ждёт светлый путь. Но мне сообщают, что дорога на сотни километров будет ужасной или плохой, как минимум. Что, какая степень ям промоин и камней стоит за этими определениями, оставалось рисовать только моему развитому воображению. Снова моя радость, сложив крылья, опускается на грешную землю.

Это был один из хороших дней моего путешествия. Я встретил столько нежданной помощи и участия в решении весьма сложных вопросов форсирования водных преград. За один день пройти две реки без мостов - это большая удача. Что ещё могло бы вселить в меня больше оптимизма?

Мостостроители дали мне в этот вечер и стол, и кров. Уже на закате солнца я сидел на берегу реки и, любуясь оранжевыми красками вечерней зорьки, заполнял свой бортовой журнал и писал путевые заметки.

Путешествие - это удивительные встречи, которых никогда бы не случилось, останься вы в своём родном городе.

Ещё за несколько недель в Магадане я по новостям услышал информацию о том, что некая экспедиция кубанских казаков предпринимает поход, посвящённый годовщине образования Запорожской Сечи по маршруту: Португалия (мыс Рока) – Чукотка (мыс Дежнёва). В Магаданскую область члены экспедиции планировали добраться к 15 июня. Надо же какое совпадение, подумал я тогда, - насколько популярным становится мыс Рока в головах путешественников. Но никаких последствий из этой информации не проистекало, поскольку 15 июня я должен был стартовать сам и, следовательно, встретиться с казаками в Магадане не успевал.

И вот на берегу Сереликана в этот счастливый июньский вечер я увидел группу людей возле серого «уазика», оказавшихся той самой казачьей экспедицией. Они сидели вокруг костра своим лагерем, кипела уха из свежей рыбы, по кругу ходила чарка водки. Всё было так уютно и обычно.

Экспедицию возглавлял Костя Мержоев - бывалый путешественник с соответствующей густой бородой. Их путешествие проходило уже с 8 марта и должно было завершиться в сентябре. Они двигались смешанным транспортом. Начинали в Португалии на велосипедах, потом в России пересели на «уазик» и на нём добрались до Сереликана. Завершающий этап начинался в Магаданской области - там, где уже будут отсутствовать всякие дороги, и далее по Чукотке Костя с 3 участниками собирался преодолеть пешком 3,5 тысячи километров. Можно было сразу снимать шляпу только за один замах на такую затею. «Уазик» должен был отправиться назад на Кубань, выполнив свою работу. Экипаж «уазика» возглавлял видный казак Валентин Иванович Матрохин. Он - то прозорливо и предупреждал меня: завтра тебе на мотоцикле будет тяжко. Я выехал рано утром, когда строители и мои собратья - путешественники ещё спали. Дорога была дрянь. Огромные участки находились в состоянии стройки и были больше похожи на поле боя. Но были в тот день и хорошие отрезки, на которых я развивал скорость до 100 километров. В нескольких местах дорогу перемывали неглубокие ручьи вперемешку с каменными потоками некогда принесённой гальки от сильных дождей. Но сухая, жаркая погода и мой энтузиазм были такими союзниками, которые позволили за день пройти всю самую опасную дистанцию и остановиться на ночлег уже в преддверии Хандыги в считанных километрах от посёлка.

Меня завораживают прямые, как по линейке, коридоры дорог, окаймлённые частоколом стройных лиственниц. Просто потрясающе лететь и наслаждаться встречным напором ветра в этом живом тоннеле! Больше всего в восточной Якутии остаётся впечатление от пустых бескрайних просторов. Это чувство сохранится и в Сибири, и дальше - до самого Владимира.

Бескрайние дали. Едешь час, другой, проходишь сотку километров. Мосты, стоянки, хорошую грунтовку, плохую - и никого! Как будто этот уголок планеты вымер. Да не фантастический ли это фильм, не во сне ли я, люди! Якуты, русские! Где вы? Тянутся живописные долины, перемежаются горами, печёт солнышко - и никого! Для кого это всё, кто здесь хозяин?

Каждый день на закрытых поворотах я встречаю какой нибудь грузовик, выскакивающий по середине дороги, а то и по моей встречной полосе. Каждый раз водитель успевает увидеть меня и за секунду другую уйти на свою сторону. А если бы я был не на мотоцикле, а на машине? Может быть, я слишком мнителен…

С четвёртого дня организм привыкает жить в походных условиях. Он меньше капризничает. Я радуюсь вкусу чистой речной воды, разогретой тушёнке, запаренному «Дошираку». Ах, какими разносолами по сравнению с этим спартанским меню потчевала меня дома жена!

20.06.07.

Судьба смеется над человеком. В благодушном состоянии духа ранним утром во вторник 19.06.07. я покинул свой уютный лагерь в лесу под Хандыгой и направился в просыпающийся посёлок. Перестраховываясь по безопасности, я поставил накануне вечером палатку так, чтобы её не было видно с дороги. Всю ночь пели якутские пернатые. Ясное утро не предвещало никаких проблем. Ох, опасайтесь, уважаемый читатель, таких безоблачных рассветов. Будь вы путешественник или завзятый домосед, попомните мои слова: беды и невзгоды приходят к нам во дни, когда мы благодушны и менее всего их ожидаем.

Я торопился на «Ракету», которая по слухам как раз должна была отходить во вторник.

Вот только дорога... Она ещё за сотню километров до Хандыги оказалась покрытой большим или меньшим слоем речного галечника. Колёса машин «протаптывали» на ней призрачные вьющиеся колеи, и мотоциклу приходилось вписываться в их замысловатые узоры, чтобы не потерять устойчивость.

Не всегда хорошая колея была с моей стороны, и тогда открытые участки дорог я проезжал по встречной полосе. Спасало почти полное отсутствие машин. Тем не менее временами приходилось переходить из одной колеи в другую, и тогда мотоцикл некоторое время катился по камушкам, самая близкая аналогия для которых была - подшипники. Это было опасно, ибо неустойчиво. На таких участках мотоцикл начинало бесконтрольно мелко водить из стороны в сторону, но мне удавалось его выравнивать. В эти моменты живо вспоминался детский велосипед: точно такое же состояние, когда руль вдруг начинает рваться у вас в руках направо и налево, вслед за чем вы падаете на тёплый пыльный асфальт. Скорость на такой дороге приходилось сбавлять, особенно там, где гальки было много. Так и ехал от 60 до 80 километров в час.

Но оставим пока эту пыльную дорогу. Было ещё довольно рано, 8 часов утра, когда я добрался до Хандыги. Поселок оказался больше, нежели можно было ожидать. На въезде стоял знак полноценного города. Ах, как давно я не видел городов! Ищу пристань. Спрашиваю двух ребят, направляющихся спозаранку на рыбалку, потом для достоверности подтверждаю их слова у взрослого мужчины- все в один голос разъясняют, что в Хандыге парома нет, паром - в Кускуле в 40 километрах дальше.

Испытываю лёгкое недоумение. Как так? Неужели я мог невнимательно изучать карту? Ведь по ней пристань была в самом городе. Верю жителям. Еду эти злосчастные 40 км. дальше всё по той же гальке. Тороплюсь. Наконец, прибываю снова на берег Алдана в Кускул. Ни души, за исключением мирно пасущихся коровок. Нет не только людей. На берегу нет ни барж, ни причальных сооружений - никого. Нет даже плохонького деревянного пирса. Голый, пустынный берег. И только дорога, упирающаяся перпендикулярно в реку, свидетельствовала о предназначении этого места. Да… настроение падает.

Расширяю площадь обследования берега. Нахожу и людей, и дома. С другого берега приходит пара моторных лодок с пассажирами. Местные якуты дерзко намекают, что хорошо бы оставить здесь такой красивый мотоцикл. «Ракета» ушла утром в 6 часов, да и возможность погрузиться на неё с мотоциклом остаётся под большим сомнением. Ведь это же чисто пассажирское судно. По трапу мотоцикл вряд ли заедет, а на берегу напрочь отсутствуют какие-либо краны. Нет вообще никакой портовской администрации, как и самих административных зданий. Я же меряю мерками Магаданского морского торгового порта, где этому важному транспортному узлу соответствуют 6-этажное здание администрации, сеть складов, механизация, режимная территория, краны, бетонный причал. Как, однако, всё может быть проще.

Якуты предлагают за хорошую плату перевезти мотоцикл на моторной лодке на другой берег, но там дороги нет. Точнее, она есть по карте, и была в другие годы, но этой весной МЧС, борясь с наводнениями, взорвал вместе с ледяными заторами ряд мостов, и теперь напрямую к Якутску проезда нет.

На этом неприютном берегу мне просто не с кем решать вопросы дальнейшей дороги. Поворачиваю обратно в Хандыгу искать причал и, может статься, если повезёт - «Ракету», которая, оказывается, ходит из города. Настроение окончательно портится. В моей навигации назревает тупик. Еду уже без энтузиазма, медленно - 50-60 км/час. Перед Хандыгой, помню, есть 3 длинных прямых участка, на которых можно разогнаться.

Разгоняюсь до 70-80 км/час. Слегка цепляю краешек галечного гребня, и тут мой мотоцикл внезапно, как взбесившийся конь, дёргает руль влево. Дёргает сразу сильно, необычно сильно, без прелюдий и без стадии нарастающей мелкой дрожи. Автоматически парирую вправо - руль уходит вправо ещё сильней, и я уже вижу, что не справляюсь, последний рывок влево уже запределен. Мы свергаемся с моим железным другом на полном ходу по касательной на дорогу. Удар в плечо, в шлем - меня мгновенно выдернуло из седла. Всё-таки торможение мотоциклом со всеми его рулями, багажниками, и поворотками сильнее, чем торможение человеком о дорогу, и я лечу ещё метра 3 дальше мотоцикла, кувыркаясь, как кукла.

Бросок был ошеломляющим. Сорванный с седла, я уже не мог управлять собой в полёте. Лежу. В сознании. Встать сразу не могу. С первой секунды болит всё, особенно плечо.… То самое, которое приняло на себя энергичный первый удар. Мотоцикл посреди дороги лежит на боку и тихо тарахтит на скорости. Через пару минут сам глохнет.

Медленно, медленно поднимаю голову. Всё. Всё кончено! Привстаю на колено. Прислушиваюсь к себе… встаю на ноги. Бережно поднимаю одну руку, потом другую. Левая болит. Я ещё хорошо помню, на физиологическом уровне, то мгновение, то ощущение своих мышц, когда плечо коснулось дороги, то пиковое усилие в одной точке, будто вижу свои кости и мышцы, когда всё чрезмерно напряглось. Бреду к своему мотоциклу. Выключаю зажигание, мельком отмечаю перекошенную раму багажника, свёрнутые поворотки левой стороны, расколотый круг зеркала. Добираюсь до обочины. Краем глаза вижу сзади пылевое облако догоняющей машины. Нет ни сил, ни интереса посмотреть.

О том, чтобы поднять мотоцикл, не может быть и речи. Я здоровый-то кладу все силы, когда случается его поднимать. Вес гружёного с багажом, запасной канистрой и полным баком топлива мотоцикла составляет 200 кг. Угрюмо сижу на обочине. Останавливается серый «уазик-таблетка» с якутами. Тут эти «уазики» - основной вид транспорта, и все - серого цвета.

Подошли. По ситуации им всё должно быть видно. Спрашивают: нужна ли помощь? Угрюмо прошу, чтобы подняли мотоцикл. Это сейчас очень много. Больше ничего не надо. Поднимают. Машина уходит дальше.

Тем временем у меня медленно темнеет в глазах. Что это? Неужели сейчас отключусь? Видно, хорошо я приложился головой. Спасибо шлему. На нём видны сильные потёртости и царапины. Спас, спас шлемак мою головушку.

Потихоньку отпускает. В глазах проясняется.

Первое, что делаю – расстёгиваю дождевик. Жарко. Достаю из сумки тёплую воду, оставшуюся с ночи. Пью. Хо-ро-шо! Начинаю прямо на дороге разбирать поклажу с мотоцикла и ревизовать полученный ущерб. Прежде всего - организм. Хожу вокруг места катастрофы, прислушиваясь к себе. Поднимаю руки, ноги. Сильно болит бедро, но у меня присутствует уверенность, что перелома нет. Нога двигается, явно болят сами мышцы. Саднят и кровоточат раны по всей левой части тела под одеждой. Голова восстановилась.

Рука. Левая рука в плече поднимается, сгибается, но всё даётся с сильной болью. Боль не острая, а как бы разлитая по площади плеча размером 10х10 сантиметров, впрочем, есть и центральная точка на этом воспалённом квадрате.

Мотоцикл. Багажник оказался цел, не погнут, как мне показалось вначале. Просто сдвинулся назад и вправо, приняв значительную часть энергии столкновения. Поворотка согнута в стальном креплении, но не разбита. Вторая тоже погнута, но цела. Целы даже сумки. Основной удар приняла на себя десятилитровая пластмассовая канистра. Она выдержала. Вырвало из крепления воздушный щиток левой рукоятки. Когда подняли мотоцикл, из дренажной трубки потёк бензин, немного, с полстакана. Завожу своего «Кавасаки». Не сразу, но заработал. Едва перекидываю ногу, чтобы взобраться в седло.

Поехал. В передней части прямо под фарой что-то интенсивно гремит на кочках. Останавливаюсь, смотрю причину. Внешне ничего не могу установить. Ладно, вроде пока едет и то хорошо. Медленно-медленно добираюсь до Хандыги. Первым делом сворачиваю в местную больницу. Ищу рентген.

Персонал ходит в форме цвета хаки, может, чуть голубее - но, в общем, очень похоже на мою таможенную рубашку. Встретили хорошо. Без волокиты делают снимок плеча. В общем, больница оставляет хорошее впечатление. Врачи все - якуты, приветливы. Мой хирург с интересом вышел на улицу к мотоциклу, покрасовался, погарцевал в седле.

Внимательно изучив снимок, доктор объявляет, что перелома не видит. Ощупывают моё плечо. Больно, терплю. Вердикт хандыгской медицины - надрыв связки. Да, это не лучше перелома. Я знаю, что разрывы связок в плече заживают ещё дольше, чем переломы костей. Меня плотно перевязали, с тем и отпустив на все четыре стороны.

Да, знамя моего путешествия опускалось. Я физически не мог полноценно ехать, по сути, стал в этом плане недееспособен, да и в сфере навигации дальше дороги не просматривалось. У меня едва действовала левая рука, я сильно хромал, и в мотоцикле гремело нечто. Проект бесславно завершался на пятый день, едва начавшись. Надо было строить план возвращения назад, что в моём состоянии уже также становилось проблематичным. «Как хорошо,- думал я,- что хотя бы двадцатилитровую канистру, которую я снял с мотоцикла на своей последней стоянке, не выбросил и не оставил в подарок на обочине дороги, а предусмотрительно упрятал в кустах». Теперь надо будет вернуться на вчерашнюю стоянку, найти канистру и, снова приехав в Хандыгу, залить её под завязку.

Всё рухнуло. Путешествие, к которому я шёл 11 лет, для которого всё казалось так удачно сложилось прямо таки в калейдоскопической красоте и гармонии,- бесславно провалилось.

Я представлял себе вежливо сочувствующие лица преподавателей и студентов, всех тех, кто так искренне провожали меня на площади, и уже сейчас ощущал весь стыд, который придётся испытать, оправдываясь по возвращении в Магадан. Что я скажу им? Всё, как есть, и скажу. Скажу, что сделал всё, что мог. Конечно, это были оправдания уже для себя. Мне вряд ли пришлось бы их говорить вслух, но смысл ситуации и её оценка от этого не менялись. Проигравший всегда не прав, уже потому, что проиграл.

Итак, мне предстоял обратный путь, в котором первые, кого бы я встретил, были рабочие амурского мостоотряда на реке Сереликан. Уже им по свежим следам проводов накануне пришлось бы объяснять, почему я повернул, почему еду не вперед, а назад. Ведь еду же, не погиб, не шагаю пешком, разбив вдребезги мотоцикл. Всё это было, позором. Но ехать дальше 20 тысяч километров я действительно не мог, моей руке нужен был покой. Речь могла идти только об обратных 1,5 тысячи километров, и то с большой натяжкой, с длительными отдыхами и неопределённым финалом. Бросить имущество и мотоцикл я не мог, а альтернатива была именно бросить, поскольку назад транспортного сообщения нет. Таким образом, лучшим оставалось потихоньку, несмотря на боль в руке, ехать своим ходом обратно в Магадан. Для очистки совести решил всё же после больницы найти злосчастную пристань в Хандыге и просто посмотреть расписание «Ракеты».

Я нашёл пристань. Выезжаю на берег Алдана и неожиданно слышу, как меня кто-то окликает по имени. Какой сюрприз! Узнаю казачий уазик, одиноко стоящий на барже, и своих вчерашних знакомых. В этом чужом неуютном городишке увидеть знакомые лица было уже подарком.

Не найдя утром баржи за Хандыгой, я корил себя за то, что не въехал накануне вечером в город, не узнал достоверно расписание, и «Ракета» ушла рано, в 6 часов. Думал я, что и казаки ушли утром на барже, а тут вот какой поворот - они здесь. В череде сплошных неудач и бед этого дня тёплая встреча с казаками была единственным светлым пятнышком. Тем приятней было видеть их лица.

Да, дороги за переправой на той стороне Алдана нет. Мои казаки подтвердили это. Им надо плыть до Якутска или Нижнего Бестяха, что напротив Якутска через Лену. Угрюмо рассказываю им о своих злоключениях и о свободном полёте без мотоцикла. Говорю, что собираюсь возвращаться тем же путём в Магадан. Слова застревают в горле. И получаю снова ушат холодной воды на свои мрачные планы.

Я выехал от Сереликана 18.06.07. рано утром, когда ещё все спали. Уже без меня казаки переправили экспедицию Кости через реку, попрощались со своими товарищами, неспешно свернули лагерь и в 15 часов выехали следом за мной. К тому времени жаркая погода, установившаяся в этой местности, резко наполнила реки и ручьи потоками талой воды с гор и ледников. Три переправы небольших речушек по пути в этот день я преодолел вброд на мотоцикле, не снимая ботинок. Уазик тоже прошёл их, но уже с трудом.Вода доходила до фар машины, что у меня соответствовало рулю мотоцикла, и было непреодолимо. В моём нынешнем раненном состоянии я мог в лучшем случае медленно ехать по хорошей дороге. Хандыга захлопнула за моей спиной ловушку. Путь назад в Магадан оказался отрезан.

Между тем мой тёзка Валентин горячо советовал мне грузиться на баржу и плыть с ними. Где ты – свобода? Обстоятельства поставили меня в узкую колею, по которой был только один путь - на баржу.

Казаки мне очень понравились ещё с позавчерашнего дня. В них я видел своих друзей. Душа моя не хотела покидать их общество. Альтернативой были одиночество и тупик.

Мотоцикл въехал на баржу.

Между тем состояние моё ухудшалось. Если днём я ещё вызвался и сходил с Валентином в магазин за продуктами, то к вечеру уже только лежал. Встать, одеться, натянуть кроссовки я мог, но это было проблемой. По телу разлилась какая то воспалённая слабость. Всё сильнее болели ушибы. Под стать моему состоянию изменилась и погода. Сгустилась облачность, подул сильный ветер, закапал дождь. Меня стал бить озноб, едва я находил силы выйти на открытую палубу.

По хелп-листу я проверил, нет ли в Якутске людей, готовых помочь дальнобойщику – мотоциклисту. Здесь таких не значилось. План, с которым я взошёл на баржу, был следующим: прибыть в Якутск, попросить моих благодетелей-казаков отвезти мои сумки в аэропорт и сдать на отправку грузом в Магадан. Мотоцикл оставить на продажу, на какой-нибудь автостоянке, под честное слово, что пришлют вырученные деньги, по аналогии с Магаданом, где так было можно сделать. Сдать задёшево - примерно за 1000 долларов, с тем, чтобы деньги выслали после реализации в обмен на документы и доверенность. И если всё сложится, улететь в Магадан самолётом напрямую или через Хабаровск.

Казаки весело трепались весь вечер. Было интересно их слушать. С ними было изумительно. Между тем они уложили меня в свой уазик, выделив место в, и без того тесной, машине. Кто я им был? Никто. И, осознавая своё одиночество, я с приятным удивлением получал от них такое бескорыстное участие и тепло. Если кубанские казаки все такие,- то это незамутнённая сила, которой можно только восхищаться.

Ночь прошла в тревожных снах и мыслях. Баржа шла по бескрайним просторам восточной Якутии. К утру погода улучшилась. Снова засияло солнышко. Взбодрилось и моё состояние. Уже при ясном небе я в меру сил занялся разбором своего мотоцикла. То, что больше всего меня пугало - стук при движении, оказалось камнями, набившимися при скольжении на дороге под панель приборного щитка мотоцикла. Остальные найденные неисправности тоже удалось восстановить с помощью ломика и водителя уазика Володи в течение часа. Осталось только расколотое зеркало. Мотоцикл был в строю! Я тоже чувствовал некоторое улучшение состояния.

Какое хорошее это было утро! Я перестал чувствовать развитие воспалительных процессов. Самочувствие было лучше, прошла лихорадка, поднявшаяся с вечера. Хотя, конечно, рука не поднималась, не брала нагрузку, не была работоспособна. Примерно также плохо работало бедро.

Сперва, в моёй душе закралась робкая надежда на то, что я, несмотря ни на что, смогу продолжить путешествие. А когда я, встав на кнехт баржи, сел в седло и медленно, осторожно прокатился по палубе, замирая при каждом толчке на сварных швах, понял: да! Да, я могу, я могу ехать!!! Могу, медленно, по хорошей дороге, без экстрима ехать дальше, вперёд. Я уходил от вчерашнего позорного плана капитуляции, и время, проведённое на барже, работало на меня.

Казаков мне послала сама судьба, обернув перед тем лицом к бездне позорного провала путешествия. Вчера я даже бросил вести бортовой журнал и фотографировать. Всё, было, потеряло свой смысл. Зачем вести бортовой журнал, если путешествие, провалилось в начале? Не будет никакой памяти, не будет записей, не будет никаких открытий…

Но жизнь вновь заиграла всеми красками.

Когда произошла моя авария с падением на якутской дороге, ещё одной понесённой утратой были остановившиеся кварцевые часы, которые я очень любил за абсолютную точность хода в течение многих лет. Я тряс их, стучал, крутил стрелки - ничего не помогало.

По сравнению с мотоциклом и личными травмами это была, конечно, мелочь, но символичная. Я даже, было, хотел снять ставший бесполезным браслет, но потом закрутился и забыл о нём. Всё время, пока сохранялась та высшая мера неопределённости судьбы моего проекта, грозившая поставить на нём жирную точку, пока я выздоравливал на барже в казачьем уазике, часы стояли. Но по странному совпадению, как только я с робким изумлением стал подходить к мысли, что рано сдаваться и можно ехать дальше,- часы пошли. Идут они также точно и верно служат мне по сей день.

День шёл за днём. За бортом тянулись бескрайние просторы пустынной республики. Часами идем, не встречая ни селений, ни построек, ни дорог. Характер леса всё ещё – копия магаданской тайги: лиственница, ольха, низкорослая берёзка. На ходу нас не догоняли комары, не мучила жара, не валила усталость. Рай. Казачий уазик и мой мотоцикл оставались единственным грузом на барже. Мы сами готовили немудрёный обед из консервов и тушенки. Пробавлялись ухой из тут же выловленной речной рыбы. Экипаж из двух матросов и беспробудно пьяного капитана тоже был доволен своими пассажирами, угощавшими его и едой, и выпивкой.

Так мы плыли в течение двух с половиной суток, и не было лучше курорта в моей жизни, чем эта якутская баржа. Силы мои восстанавливались, и, когда в сумраке белой ночи борт коснулся берега под г.Якутском, никакой речи о прекращении проекта уже быть не могло.

В планы казаков входил вариант по прибытии в Якутск пересесть на другую баржу и плыть до Усть-Кута. Это позволяло выйти уже на хорошую дорогу за Иркутском, обойдя по воде основные тернии Якутии и Читинской области. Мне этот путь тоже подходил. Чем дольше я мог оставаться в покое, тем лучше проходил процесс моей реабилитации. Но судьба редко даёт нам уж слишком щедрые подарки.

По прибытии в Якутский речной порт выяснилось, что на ближайшее время барж по такому маршруту не будет, стоимость до Усть-Кута - 14 тысяч рублей с машины, и время в пути - 12 дней. Все параметры несколько выше тех, что ожидались, и в совокупности всё складывается плохо.

Отказываемся от речного пути. Ну и ладно. Всё-таки был в нём довольно заметный изъян. Я еду и должен ехать на мотоцикле. Ни самолетом, ни поездом, ни баржей не только до Португалии, но и просто на неоправданно большие дистанции ехать мне не должно. Путь по Алдану, ладно - он оправдан отсутствием сухопутной дороги в Якутск. Но дальше на юг дорога, плохая ли, хорошая,- есть. Ехать я уже точно способен самостоятельно, и даже вовсе не медленно. Поэтому по устькутской барже я не грустил.

Все, получается, сложилось хорошо. Судьба помогла на распутье сделать нам правильный выбор.

В городе - раннее утро. Мои казаки хотят ещё нанести визит своим якутским собратьям. Я, разумеется, с ними. Ищем место расположения якутской станицы.

Смотрю, как изменился Якутск за 20 лет, когда я был в нём последний раз. По своим формальным параметрам численности населения, северной дислокации, характеру экономического уклада Якутск был очень похож на Магадан. С позиций ситуации в Магадане ожидаю увидеть разруху и упадок в Якутске и удивляюсь их отсутствию. В те уже далёкие восьмидесятые годы Якутск был грязным пыльным городом с большими площадями грунтовых улиц с лужами и покосившимися деревянными заборами. Магадан смотрелся опрятней и современней. Сейчас же всё сильно изменилось. В Якутске построено много современных деловых зданий, магазинов, много рекламы, радуют глаз новостройки жилых кварталов. Хороший уровень чистоты и благоустройства. Бедный Магадан: достаточно скромные успехи соседнего Якутска только подчёркивают, что твоё состояние совсем не было предопределено объективными причинами.

В центре Якутска находим историческую якутскую деревню, воссозданную с национальными элементами. Здесь же объекты казацкой станицы, где и располагается административный аппарат якутского казачьего войска. Станица построена несколько лет назад на деньги бюджета республики по инициативе президента Штырова. Надо отдать должное прозорливости президента. Ему досталась республика, где тлеет фитиль национального вопроса. На территории бродят идеи великой Якутии, Якутии для якутов, идеи превосходства и приоритета якутского этноса над русским в республике. Создав, оформив, поддержав усиление казацких формирований, пусть и наравне с якутским фольклором, Штыров создал сильный противовес этим опасным идеям. Любая поддержка на равных казацкого населения и якутского означает усиление русского баланса. Якутская составляющая сильна уже и без того. Русское доминирование в любых национальных республиках это на деле реализация равных прав и свобод для всех и любых жителей территории. Обратная же ситуация победы националистических элементов - это дискриминация, конфликты, исход с территории, упадок для всех.

Мы явились к якутским казакам без предупреждения, и поэтому встреча прошла несколько скомкано и формально, хотя и вполне радушно. Самым приятным был обед в местном ресторане, которым нас угостили хозяева. С тем и двинулись в путь на переправу на другой берег Лены.

Чем хороша всякая переправа, так это часом свободного времени, когда можно оправданно отдохнуть, поразмыслить, пофотографировать. И при этом тебя окружает меняющийся пейзаж, прелестные водные картины переливаются из одной в другую.

На другой стороне Лены нас ждал ещё один визит к местным казакам. Здесь уже всё было победнее и безо всякой бюджетной поддержки. Увы, ничего кроме проклятий в адрес благополучных земляков с другого берега здесь мы не услышали. Хотя нет, пожалуй, я слишком обобщаю. Был здесь, как и у остальных казаков, тот поразительный обнаженный нерв патриотизма, готовности бескорыстного служения своей стране, который и составляет идею казачьего движения.

В 15 часов этого разнообразного дня наконец окончательно выезжаем на якутскую трассу к Транссибу, протянувшуюся на дистанцию свыше 900 километров. Вопрос о моём здоровье уже не стоит и дальше не встанет до конца всего проекта.

Начинается настоящая дорога. Первые 20 км идёт неплохой асфальт и я уже было обнадёживаюсь. Но вскоре под колёсами зашуршала грунтовка с пылью, камнями, встречными и попутными КАМаЗами, и бесконечными стройками… Почти сразу мы с казаками теряем друг друга. Хорошо, успели договориться, что ночуем в Карбыкане. Место выбрали по карте, как нам казалось, совсем близко. Путь до него представлялся сравнительно простым и скорым.

Ехать вместе нам не пришлось. Во-первых, пыльная дорога заставляла держать дистанцию, во-вторых, я даже ещё не вполне восстановившийся, уже ехал заметно быстрее «уазика» по кочкам и рытвинам грунтовки.

О, этот день оказался не только разнообразным. Он выдался ещё и очень тяжёлым. Начавшись в 2.30 ночи, он завершился лишь в 23 часа, когда я уже из последних сил преодолел за 7,5 часа езды 278 километров земли, грязи и ухабов до условленной стоянки в Карбыкане. В этот день мы преодолели самый тяжёлый участок якутской трассы по сухой жаркой погоде. Но я тогда не знал этого и невольно экстраполировал весь этот хаос на завтрашний и последующий дни.

Остановливаюсь обессиленный возле придорожной кафешки. Здесь же на лужайке ставлю палатку и заваливаюсь спать. Через час слышу мотор и звуки человеческой речи. Прибыли мои казаки. Проявляя удивительную деликатность, даже не стали меня будить. Я вылез сам. Ах, как радостно было видеть их, уже ставшие родными, лица. В душе в течение этого долгого дня уже закрадывалось опасение, что мы не встретимся, разойдёмся по трассе навсегда. С ними было так спокойно!

Я не знал, что это была наша последняя встреча по пути следования. Они снялись рано утром в 5.50. У меня со вчерашнего дня не горел ближний свет фары и был согнут номер от касания его задним колесом на дорожных ямах. Пришлось спозаранку заниматься номером. Состояние возбуждённое, явно недоспал, работаю, будто в лихорадке. Наконец, в 7.05 выезжаю в путь, рассчитывая догнать своих спутников.

Несмотря на то, что мотоцикл едет быстрее, в целом по итогам дня путевая скорость автомобиля оказывается выше. Час времени утром у меня уходил, чтобы свернуть лагерь. Вечером ещё час, чтобы поставить лагерь. На автомобиле, да с экипажем в несколько человек, времени на постановку лагеря практически не тратилось. Уазик ехал от рассвета до заката. Даже ели казаки, не останавливая машины.

В этот день было всё. Было солнце, был дождь, плохая дорога и даже асфальт. Прошёл посёлок Томмот и въехал под дождём в Алдан. После обеда очень хотелось спать. Режим движения явно превышал мои физические возможности. Я так и не догнал казаков.

Весь мокрый до нитки еду по городу Алдан. Нахожу одну гостиницу, другую - в обеих получаю от ворот поворот: мест нет. Хелп-лист тоже не даёт никаких надежд найти гостеприимных байкеров в этом городе. Усталый и сырой, как побитая собака, покидаю неприютный Алдан и ставлю палатку в лесу недалеко от дороги.

Вот он мой дом, только на него я могу твёрдо рассчитывать, его услугами довольствоваться, его благодарить за защиту и покой.

Стою на 528 километре якутской трассы. Время - 15 ч.10 мин. С утра пройдено 250 километров. Я уже не ставлю себе задачу догнать казаков. Завидую им. Всё-таки крыша над головой - великое изобретение.

Пусть идёт, как идёт. Ложусь покемарить. Ворочаюсь около часа. Нет. Состояние возбуждения с недосыпа, начавшееся ещё с утра, не проходит и не даёт уснуть. Жду, может, хотя бы дождь поубавится. Из палатки не хочется и носа казать.

Сегодня снова два раза выгибал обратно номер. Пришлось останавливаться и принимать радикальные меры. Снял его с родного крепления и поднял на подсветку, выше на 5-7 сантиметров, закрепив на проволоке. Пока нормально. За Красноярском, если доведётся доехать до хорошей асфальтовой дороги, поставлю на родное место.

Каждый день отмечаю мелкие поломки и неисправности, которые не могу сам устранить на месте. Подтекает топливо из карбюратора, сорвало хомутик с какого-то шланга, не пойму, с какого, и он болтается, неприкаянный, на проводе. Протёрся резиновый чехольчик на тяге переключения передач.

Настроение упадочное. Жду, что вот-вот случится нечто, способное остановить проект, а оно не происходит. Парадокс, однако.

Впереди предвижу очень тяжёлую дорогу. Она была нелёгкой вчера, а впереди - ещё длинней. Без казаков за спиной я остаюсь один на один с этой грязью, с этим дождём, который всё развезёт до предела.

Без дождя по такой дороге ехать трудно, но можно. Я бы медленно доехал. Но в дождь! Я живо представляю, как эта пашня, по которой я ехал вчера, будет вспучена водой и превратится в жидкое месиво, в кашу. Скорость снизится со вчерашних 35 км до 10, и это на дистанцию в сотни километров! Я ещё в графике, и даже иду с некоторым опережением, но у меня не хватит физических сил тянуть и толкать загруженный мотоцикл!

И ещё. Весь вчерашний и утро трудного сегодняшнего дня я лелеял надежду на страховку в виде возможности в крупных посёлках поселиться в гостинице, помыться, поспать, отдохнуть, если уж придётся, как сейчас, трудно. В Алдане всё рухнуло. О, сколько раз ещё мои надежды и теоретические представления окажутся несостоятельны.

Гостиницы не ждали меня с распростёртыми объятиями. Я оставался один. Совсем один. Четыре года назад также один этим путём проходил мой друг Эдик. Он прошёл его до восточной Бурятии, где потерял мотоцикл, столкнувшись с криминальной стороной угроз всем путешественникам.

Якутию он прошёл от начала до конца.

Я понимал, что на юге Якутской трассы стало легче в том плане, что я находился уже в сравнительно обжитых местах. Это были уже не пустыни восточной Якутии или Магаданской области.

Лежу в палатке, слушаю дробь крупных капель. Уснуть так и не могу. Сырость, кислый запах несвежих вещей. Уже 18 часов. Казаки за это время, должно быть, очень далеко оторвались от меня. Догнать их уже не удастся. Думаю: чем вот так лежать и терзать себя мрачными мыслями, лучше выбираться наружу и ехать, пусть и по дождю, один хрен не спится. И я поехал…

К 22.40 общий итог дня составил 424 км, что было совсем неплохо, а с учётом дневного передыха, так просто замечательно. Сбыться худшим опасениям оказалось не суждено. Дождик стал стихать и вообще прекратился, дорога не раскисла, а оставалась просто мокрой грунтовкой. Самое плохое на Якутской трассе оказалось пройденным в первый день 22 июня, дальше все шло лучше и лучше.

Только благодаря длинному световому дню, я мог спокойно ехать так долго. Уже под конец, когда следовало присматривать место для лагеря и ночлега, километровый столб показал мне цифру 666. Надо быть поосторожней - суеверно подумал я. Но километр пролетел, а дорога также полилась на следующий километр, когда вдруг я увидел, на повороте прямо передо мной с проезжей части ушёл огромный медведь. Нет, ближайшие 10 километров сворачивать на стоянку было легкомысленно.

Это была славная ночёвка. Мой организм, сломленный настойчивостью своего хозяина, окончательно смирился с походными условиями, и я спал с вечера до половины шестого утра аки младенец.

Проснулся свежий и отдохнувший. Вообще, дома шести-семичасовой сон оказался бы недостаточным, но на свежем воздухе норма сна автоматически снижается на час-полтора времени и вы чувствуете себя так же свежо, как после восьми-девятичасового отдыха. А утром хочется проснуться как раз пораньше, чтобы успеть, успеть – «пока болты не затянули». Ах, как славно ехать в утренний час!

Часть: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18.




Никогда бы не решилась на такой подвиг.
А что вы преподаете в университете?