Путешествие через Евразию на мотоцикле. Часть 10, Польша

Поднять/опустить
рейтинг отчета

Ночёвка в Белоруссии была очень тёплой. Несколько похолодало только далеко к утру, да и то едва заметно.

Вставать, собирать вещи - мой скромный полевой бивуак - в темноте не хотелось, поэтому продремал до 4 утра, когда небо несколько посветлело. На пограничной заправке сдал в кассу всю белорусскую наличность, за что залил себе два литра бензина.

А вот и он, пункт пропуска. Там уже в столь ранний час собралась очередь машин метров на 150-200, что в разы больше чем было накануне вечером. Оставляю мотоцикл у её края, но не в очереди, а сам иду к шлагбауму. Договариваюсь с белорусским старшиной, что проеду на мотоцикле вне очереди. Он одобряет. Прикатываюсь.

На белорусской стороне пограничники выполняют кроме паспортного контроля и функции таможни. Собственно говоря, они сводятся к регистрации транспортных средств и водителя. Никаких деклараций временного вывоза транспортных средств не требуется, если заявляешься по «зелёному коридору». Ладно. Не надо, так не надо. Но про себя отмечаю, что эта «упрощёнка» должна прокатывать только, если возвращаться тоже через Белоруссию. Если прибыть на мотоцикле не сразу в Россию, например, в Калининград, или скажем на судне, то к мотоциклу будут вопросы.

Польский пограничник минут 10 разглядывал мой паспорт, изучал его микроскопические детали через лупу, затребовал внутренний паспорт. Я похолодел. В визе стоял мой фактический адрес проживания по ул.Берзина, а в заграничном адрес регистрации - по ул.Набережной. Сейчас прицепится, заявит, что в визе недостоверные сведения и завернёт меня назад! Но, слава Всевышнему, польский страж границы изучал и сопоставлял, видимо, другие сведения.

Пропустили. Напоследок спросили, куда еду? Во Францию? Я кивнул. В визе стояла печать французского консульства, через которое агентство открывало шенгенскую визу. За мной уже нетерпеливо переминалась очередь, но что я мог поделать. Документы мои были в порядке, включая документы на мотоцикл.

Дальше шёл польский таможенный контроль. На нашу линию вышла замечательная девушка-инспектор. Я поздоровался и широко заулыбался. В ответ встретил столь же радушную улыбку. Говорю ей, что тоже российский таможенник, рассказываю, откуда, куда еду. Я видел, что ей искренне было интересно слушать мой краткий рассказ о своём путешествии. Всё нормально. Попросила показать верхний кофр и открыла шлагбаум. Польские девушки и дальше был замечательны, начиная с этой первой, самой лучшей из них сотрудницы таможни.

Всё пограничные хлопоты и очереди уложились в час с небольшим, так что к 6 утра я вышел с польского пункта пропуска на их территорию.

Смотрю на Польшу с острым интересом. Вот пересёк границу: природа, небо, берёзы, воздух - всё вроде бы такое же, а приграничный городок совсем другой, не русский. Он лучше, аккуратней, ухоженней, чище наших, даже белорусских. Уж чего-чего, а грязи да разрухи в наших малых городах хватает. В Белоруссии этого меньше, заметно меньше, но Польша отличается от Белоруссии ещё больше, чем от России. Это первое моё утреннее впечатление продержится недолго. Приграничный городок был действительно необыкновенно чист, образцово чист даже для Польши. В дальнейшем, пройдя эту страну дважды поперёк, я увижу здесь много похожего в обустройстве и с Белоруссией, и с Россией.

Останавливаюсь в центре приграничного польского посёлка. Ещё так рано, что все спят. Пускай, мне ещё интересней.

Замечаю в стене нишу банкомата. Надо непременно попробовать снять какую-то небольшую сумму. Это же первый мой банкомат за границей. А вдруг российская виза-электрон здесь не сработает, и я останусь без денег?

Спешу вставить свою карту в щель. Идёт текст на польском, перехожу на английский. Всё нормально. Из окошка выскакивают новенькие польские злотые. Ура! Мои опасения остались напрасны.

В дальнейшем за границей я не встретил никаких препятствий с использованием банкоматов. А на заправках и за крупные покупки, в том числе в продовольственных магазинах, расплачивался той же картой.

Иду к своему мотоциклу. Вижу здесь же в центре посёлка на противоположной стороне перекрестка какой-то обелиск, увенчанный большим крестом. Подхожу осмотреть.

О! Не верю своим глазам. Крест увешан цепями. Сам сделан как бы из железнодорожных рельсов, но, самое главное, читаю надписи: Магадан, Колыма.… И далее: Павлодар, Омск, Алтайский край, Тобольск, Архангельск, Новосибирск, Воркута, Красноярский край, Иркутск, Барнаул. Рядом с крестом установлена вагонетка для подъёма угля. Помнят поляки, помнят нас.

Это - мемориал, посвящённый польским страдальцам, изведавшим гостеприимство восточного соседа, учившего их, как строить коммунизм.

Да. В этом мемориале - правда.

Но. Уже позже, на обратном пути по Европе я пойму, почему этот крест был поставлен именно на самой восточной границе.

Он поставлен для нас.

С первых минут в Польше, начиная с той симпатичной таможенницы, я отчётливо почувствовал, что это уже не наши, это был другой народ, другие люди. Они имеют некий, неуловимо иной набор качеств, ценностей, достоинств. Но весь перечень отличий нужно сопровождать словом «неуловимый». Отличия нас от них невозможно ясно и рационально выразить словами. Вы просто чувствуете их. Но также, как невозможно точно описать словами отличия вкуса, запаха, вы не сможете чётко сформулировать, что отличает западного человека от нашего. Я не буду уходить от прямого и нелицеприятного разреза оценки: другие - это как, лучше нас или хуже? Лучше. Да, они лучше нас, как это не режет русский слух.

Е.Т.Гайдар в своих работах прекрасно показал догоняющий характер экономического развития России, продолжающийся на протяжении веков. Но это догоняющее состояние с лагом 30-40 лет не ограничивается экономикой. Культурно мы тоже гонимся и догоняем Запад. Поляки сами не являются лидерами этого процесса, но их отставание быстро сокращается. Они однозначно поставили задачу ассимиляции с Западом. Позже, пройдя западные страны из конца в конец, я увижу отличие и поляков от соседних немцев, а в эти первые дни мне казалось, что польские люди уже ничем не отличаются от западноевропейцев.

Я встречал здесь, в Польше, россиян. Внешне они ничем не отличались от местных жителей. Но, приехав на Родину, они будут строить другие города, семьи, другое государство. Я говорил, что отказ от русского языка Белоруссией и Украиной был ошибкой. Я и сейчас так думаю, но в Польше я гораздо лучше стал понимать, почему все наши бывшие друзья отшатнулись от России.

Они ушли от русского языка, чтобы быть НЕ русскими. А можно ли это понимать как то, что русскими в понимании этих народов быть стыдно? Для российского читателя такой вопрос звучит кощунственно и оскорбительно, но здесь, в Европе, за русским пространством, такая постановка вопроса оказывается правомерной, ибо образ России даёт основания.

Да, нам, россиянам, есть чем гордиться. Космос, ядерная энергия, Периодическая система элементов Менделеева, Достоевский - никто не оспаривает этих вершин. Но мир видел и иную сторону нашего лица: коммунизм, ГУЛАГ, голод, социалистический лагерь. Мир и сейчас видит наши унылые пыльные города, нищету населения, низкокачественные товары. Это мы - русские. Никто не сделал этого за нас, это всё мы.

Россия - это град Китеж. Сияет звёздами своих великих гениев, писателей, учёных, инженеров. Но сама она своей массой находится в пучине бедности и убогости, примитива и несвободы. И, увы, даже те блистающие звёзды гениев не могут вытянуть из глубины и мрака её могучее тело. Для европейских народов эта печальная картина не только не является секретом, но, более того, видна гораздо яснее, чем нам изнутри. Их не глушит патриотический туман национальной гордости, не сбивает какофония государственной пропаганды и идеологии. Так как же их можно упрекнуть в том, что они хотят быть НЕ русскими? Виноваты, выходит, в этом не они. Виноваты мы, мы сами, отстав в социально-экономическом развитии от передовых наций, напугав мир своими коммунистическими экспериментами, терпя сегодня коррупцию, попрание своих демократических прав и свобод, не требуя от своего правительства и президента быть эффективными.

Польские города, особенно малые, напоминают мне наши курортные посёлки черноморского побережья. Такая же аккуратность и рациональность использования каждого метра территории. Только в Польше ещё лучше. Отличие в том, что на курортах территорию обустраивают как товар, как услугу, чтобы продать отдыхающим, а в Польше обихаживают для себя и потому - без халтуры.

Моя первая польская заправка. Сама станция и организация такая же, как на хороших наших заправках. Здесь надо отметить, что вообще в Европе нет других заправок, у нас же есть современные и те - из начала 20 века. Но вернёмся на польскую заправку. Оплата внутри, и здесь же магазин. Подаю деньги, прошу залить бензин до полного бака. Оператор поняла мой русский язык, но чем-то удивлена и деньги не берёт. Разъясняет мне – «танкуйте пан, танкуйте, потом заплатите».

Такой рациональный порядок, когда человек сперва наливает себе бензин, а потом по итогам расплачивается, действует во всей Европе. К этому быстро привыкаешь и пользуешься уже не задумываясь, что может быть иначе, «по- русски».

В Европе вы подъезжаете к заправке, вставляете пистолет в свой бак и наливаете топливо, ни у кого не спрашивая, не сказав никому ни слова. Это удобно и быстро.

Уже по возвращении в Белоруссию мне резко бросился в глаза наш порядок, когда вы должны сперва внести аванс оператору «чтобы не убежали, заправившись», потом заправиться и вернуться обратно в кассу за сдачей.

Почему у нас не как у них!? Я расскажу почему. Позже. Когда речь зайдёт о монополиях и конкуренции. В Германии мне рассказывали, что и у них бывают инциденты с нерасплатившимися клиентами на заправках, но за ними даже не гонятся! Да и много ли найдётся мошенников, которые станут убегать из-под камер, глядящих на номерной знак автомобиля.

И не оправдывайте свою Родину тем, что у нас нет таких камер. Любые камеры уже давно можно купить в России дёшево, для любой заправки. Это и есть то, что является разницей между нами. Заправка, бензин, машины уже одинаковые, а картинка, которую складывают люди из этих тождественных элементов конструктора, у них и у нас получается разная. У них - лучше.

21.07.07.

Я благополучно прибыл в промышленный центр, колыбель польской свободы в лице «Солидарности» Леха Валенсы, город Гданьск. Погода выдалась пасмурная, но без дождя. Было не жарко, это самое главное. Народ по привычке ходил в шортах и безрукавках, а мне спозаранку было зябко, и я прекрасно себя чувствовал в свитере. Ещё не доехав до административного центра Гданьска, я увидел восхитительные кварталы старого города, выходящие на реку или большой канал, через мост которого проходил мой путь.

Остановился невдалеке. Поставил мотоцикл рядом с территорией платных автостоянок и погрузился, погрузился в потрясающее пространство европейской средневековой культуры.

Поляки отлично сохранили своё историческое наследие. Я весь ушёл в эту старинную готическую архитектуру. Бродил по кварталам и упивался красотой города.

Вдалеке звенели колокола, музыканты на перекрёстках играли великие произведения классиков. Передо мной улетали к звёздам в немыслимую высь шпили органного собора. Его стены из красного кирпича почернели от времени, в щербатых проёмах осыпающейся кладки ютились голуби, а из недр неслись божественные звуки музыки.

Жители средневекового города, его бургомистр или князь жили в постоянной опасности военных столкновений с соседями, им грозил голод, эпидемии, огромных затрат требовало содержание коммунальной инфраструктуры, оборонительных сооружений, водоснабжения. На скопленные деньги, которых всегда не хватало, они могли купить табуны лошадей, стада коров, сотни тонн пшеницы, оружие, предметы роскоши. Но в один из дней жители или их мудрый вождь, облечённый властью, приняли парадоксальное решение: пустить бюджет города на строительство органного собора.

Кто-то из них ещё умрёт от голода, кто-то падёт на полях сражений из-за нехватки доспехов, без коня и хлеба. Но оставшиеся в живых обретут в своём соборе источник такой силы, который, в конечном счете, даст им больше энергии, чем меч и хлеб насущный.

Какова же должна быть сила трансцендентных потребностей тех далёких жителей средневекового Гданьска, которые ради извлечения эфемерного звука, звука который не кормил и не грел их, не давал ни защиты, ни богатства, - был всего лишь мимолетным услаждением слуха, - возложили сотни тысяч, а может быть, миллион тонн кирпича, только чтобы в нём звучал орган?! Сколько добавленной стоимости ушло на создание декоративных элементов этих зданий, сколько человеко/часов было потрачено на резьбу из камня фигур синьоров, рыцарей, грифонов, дракончиков и каменных цветов. Насколько утилитарна и бедна в сравнении с этими примерами современная индустриальная архитектура, а социалистический стиль хрущёвок – просто художественная пустыня.

Я бродил по старым улочкам Гданьска с такими же туристами, каким был сам, заглядывал в кафе, вкушал свежие ватрушки. Я получал то, что мне так не хватало в моём современном мире, начинавшемся в сотнях метров от этого места. Грустно здесь было вспоминать наши архитектурные памятники Смоленска, городов «Золотого кольца». Их состояние таково, что впору не показывать туристам, а огораживать колючей проволокой как секретные объекты национального позора. В блеске золочёных элементов старого Гданьска сияло достоинство западной культуры и опять же наглядное отличие их от нас. И Польша со всей очевидностью была не в нашем русском пространстве.

Было хорошо просто сидеть на скамеечке гданьского дворика, куда выходили окна обычных жителей, а за углом всё также звучала тихая музыка, уносящая вас в иные, лучшие миры. Мощёная булыжником мостовая содержалась в идеальном состоянии. К моему удивлению, несмотря на близость Калининградской области, я не встретил и не признал в туристах никого из наших соотечественников. Была, правда группа украинцев.

Но не всё оказалось так благостно в этой стране. Среди открытых музеев, картин и витражей старого города я заметил несколько больших репродукций фотографий военного времени, запечатлевших разруху. Сплошные руины города в 1945 году. Ужасное зрелище. Неподалёку перед группой немецких туристов вещала через микрофон экскурсовод. В частоколе слов немецкого языка я отчётливо несколько раз уловил «совьетише зольдатен» и невольно прислушался. Ничего хорошего гид не говорила о нас своим слушателям. Было горько. Но объёма моего немецкого лексикона оказалось недостаточно, чтобы вступить в спор и выиграть. «Беканье» и «меканье» только привело бы к поражению и торжеству выступавшей.

Но старый город - это музей большого Гданьска. Современный Гданьск живёт в ритме крупного промышленного и транспортного узла европейского значения. В нём есть и кварталы спальных районов, и обширные низкоэтажные застройки. Но, может быть, больше всего я получил удовлетворение, увидев длинную улицу жилых трехэтажных домов с обшарпанными коричневыми стенами, с унылыми однообразно узкими окошками, с граффити, покрывающими каждый свободный пятачок светлого пространства. Нет, всё-таки мы отстали, но не бесконечно. Вот он, уровень наших городков и посёлков. Бедность и неустроенность, есть тебе место и в закоулках западной цивилизации! Не мог себе отказать в удовольствии специально остановиться и сфотографировать эту улицу. Не обижайся Польша, хочу запечатлеть тебя правдиво во всём твоём многообразии.

Мне казалось, что в этот субботний день на окраинах Гданьска почему-то немноголюдно. Катались велосипедисты, работали магазины - позже я пойму и привыкну, что на окраинах западных городов, в посёлках и деревнях вообще всегда мало людей, вплоть до полного их отсутствия. На улицах присутствуют только автомобили.

Еду дальше в Гдыню. Дорога петляет через крутые развязки, которые на скорости едва успеваю опознать и всё-таки порой промахиваюсь, поворачивая не туда. В шлеме звучат эмоциональные обороты русского языка. Здесь же - не Магадан, где можно просто развернуться и поехать обратно. Полосы ограничены запрещающей разметкой и огорожены стальными перилами, так что ехать надо ещё километр - другой по кружащей дороге на скорости, соотнося своё положение с местом, куда надлежит вернуться, отыскивая в чужой письменности указателей возможность разворота.

Но, слава Богу, нашёл, повернул, вышел на нужную полосу – извещающие знаки подтверждают: прямо Гдыня. Еду. Тянутся промышленный пригород, огромное портовское хозяйство, река железнодорожных путей, склады, оптовая торговля.

Всё еду, еду, еду и тут неожиданно знак города – Гдыня. Ура! Видимо, знак окончания Гданьска я пропустил или его не было вовсе. ( На юге России я в дальнейшем часто встречал ситуации, когда знак начала населенного пункта был, а окончания его же - не было.)

Гдыня - город спутник Гданьска. Главное содержание – ещё один морской порт. Город заметно меньше своего огромного соседа. Он уютен и компактен. Двигаюсь по главной улице, которая обещает привести когда-то к центру. Частые светофоры не позволяют разогнаться машинам, и все едут медленно. Вижу в боковом квартале пешеходную улицу, уходящую на северо-восток, с характерной колоннадой фонарей.

Останавливаюсь в квартале впереди, ближе не нашёл парковки, но это нормально. Топаю обратно пешком. И уже чувствую - я там, где мне и нужно быть. Впереди виднеются силуэты судов, скульптурные ансамбли морской тематики. Боже мой! Я же выхожу к морю! К морю! Ура! Сердце переполняет радость. Иду среди гуляющего народа с блаженной улыбкой святого - я же дошёл до моря! Балтийское море – акватория Атлантического океана. Если брать по минимуму, то Евразия пересечена от Тихого океана до Атлантики.

Набережная выполнена в строгом стиле морской тематики. Посреди площади некая стилизация развевающихся стальных парусов, невдалеке здание морской академии, мол.

Перепрыгнув парапет, спускаюсь в конце набережной прямо к воде. Возле меня, не пугаясь, плавают ручные белые лебеди. Вода хорошая, можно было бы и искупнуться. Душа поёт. Фотографируюсь босой у воды. Иду дальше. Впереди частоколом мачты яхт, великолепная пляжная площадь, размером с добрый стадион, но народу немного. Купаются в основном дети. Эх, жаль, боюсь оставлять без присмотра вещи и особенно свой ксивник. Без него я не человек, а просто биологическое существо. Там все документы на меня, на мотоцикл, телефон, деньги.

А впереди была по плану этого дня ещё дистанция в 200 км, которые я должен был преодолеть. Гданьск, Гдыня, подъезды к городу - всё уместилось в 100 км утренних часов.

Двести километров я прошёл к 19.30. До пограничного Щецина было 150 километров. Начинаю искать мотели. Уже через 5 км попадается первый. В нём вовсю идёт весёлая гулянка. Всё, как у нас.

От администратора на рецепции среди череды непонятных предложений улавливаю негативный тон и слово «резервация». Не сразу понимаю буквальный смысл, который в нём заложен: бронирование, резервирование, заказ места. Но вполне очевидно, что не пускают. Ладно, едем дальше.

На стотридцатикилометровом отрезке прохожу ещё один кемпинг, два отеля и два мотеля. В мотелях, кемпингах, везде – «резервация», а в отелях просят по 140 злотых.

Я всё ещё пытаюсь мерить европейские услуги в российских ценах и соответственно считаю приемлемой нормой стоимость ночёвки до 60 злотых, что эквивалентно 500 рублям. Очень скоро я пойму, что ломлюсь в чужой монастырь со своим уставом. Таких цен в Европе не бывает. Уже под Щецином, около 21 часа, грустно понимаю: мне снова светит поле под звёздами.

Ещё в Щецине я малодушно забегу в очередной отель - зачем? Зачем я это делаю, ведь очевидно, что норма отелей выше 100 злотых? Всё равно надеюсь на чудо, уж очень не хочется оставаться на улице. Это отчаяние. Эх, Польша, Польша, как ты очаровала меня в первые 36 часов и такая пощёчина в конце знакомства. Стервозная дама, однако. Конечно, потом я перестал упрекать эту хорошую страну, возвратившись к справедливым оценкам.

Я резкий человек. И, конечно, не пойду в поле, когда рядом неизвестная многообещающая Германия, где всё радикально может измениться. Еду в ночь к границе. А жаль. В планах было ещё раз выйти на берега Балтики, куда вели ответвления польских дорог. И я сделал бы это назавтра при хорошей ночёвке сегодня.

Снова путаюсь в указателях ночного Щецина, заезжаю не туда, надо возвращаться, а дорога с односторонним движением. Выхожу на обратную, она закрыта на ремонт. Уже совсем темно, улицы пусты, не то, что прохожих – машин, и тех нет. Кстати, это отличие западных городов от наших. Ночная жизнь в России не увядает в 22 часа, она бурлит ещё 2-3 часа и зашкаливает за полночь. А здесь уже всё вымерло. Это позволяет мне вытворять на проезжей части такие развороты и остановки для чтения дорожных указателей, за которые полиции положено давно привлечь меня к ответственности. К счастью, польская полиция живёт в одном ритме со своим народом. Наконец, развернувшись через дорогу со встречным движением, выбираюсь на нужную мне трассу и еду ещё 10 километров, пока не дохожу до пункта пропуска и небольшой очереди на паспортный контроль к немецким пограничникам.

В Германию едут польские машины. Мой паспорт и документы на мотоцикл забирают на проверку. Я жду в стороне с ещё одним автобусом. Приглядываюсь к номеру - наш! 39-й регион. Едут калининградцы. Их тоже тщательно проверяют. Хорошо всё-таки встретить земляков. Наши, свои, родные, хоть и с другого края страны, а никаких различий.

Соотечественники дивятся моим далёким маршрутом, говорят мне приятные слова. Купаюсь в мимолётной славе, охлаждая пафос юмором и иронией. Их ещё проверяют, а мне уже через 10 минут несут документы и впускают в Германию. Досмотра нет. Калининградцы говорят: немцы, как увидели по паспорту, что ты из Магадана, так и обалдели.

Часть: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18.




https://nakrytka.com зачем сохранения в инстаграм.