Путешествие через Евразию на мотоцикле. Часть 11, Германия

Поднять/опустить
рейтинг отчета

И вот я в Германии. Правда,- ночь, не видно ни зги, кроме узкого пространства, высвеченного светом фары. Вокруг высоко горят, перемигиваясь, какие-то красные огни. Это я только наутро понял, что огни установлены на гигантских мачтах ветровых генераторов, расставленных по всем полям.

С КПП дорога сразу переходит в автобан. Надо держать высокую скорость, но мне же ещё надо успевать прочесть и разобраться в немецких надписях, вырывающихся внезапно в темноте. В общем, еду, вопреки правилам автомагистрали, совсем не быстро, но я один на трассе, и потому опять всё сходит с рук.

По совету калининградцев километров через 25-30 хочу съехать с автобана, для того, чтобы заправиться и искать мотель. Сворачиваю по указателю на г.Шведт. Бензина после КПП уже маловато, но ещё хватит километров на 50. Прохожу, какие-то посёлки - ни заправок, ни мотелей, ни машин. До Шведта по указателям было 20 км. Прохожу 20 км. Въезжаю снова в какой то посёлок - опять ничего нужного нет.

На дворе уже далеко заполночь. Я плохо соображаю, устал. Всё. Понимаю окончательно - ночёвка в поле. Проезжаю ещё одну деревню, попадается подходящий съезд с дороги. Съезжаю в поле и глушу мотор. На земле торчат стебли, какой-то грубой культуры. Впрочем, матрас, надеюсь, не проколют. Кругом равномерно разбросаны чёрные комья удобрений, но не навоз.

Надуваю матрас. Параллельно слышу, как гудят комары. Неужели эти насекомые не остались там, в Бурятии? Пришлось по старой, отработанной в Сибири технологии, водрузить на голову шлем и закрыть забрало. Кстати, в шлеме не так уж и плохо, лучше, чем на иной подушке. Голова получает равномерно мягкую опору и находится в слегка приподнятом положении - в самый раз.

Проклятые насекомые то и дело прокрадываются внутрь. В таком положении кимарю до 6 часов утра.

Было тепло, пасмурно и сухо. Когда рассвело, я понял, что расположился рядом с околицей деревни, из окон которой, должно быть, виден и мой мотоцикл, и экзотический турист на зелёном матрасе.

Не умытый, не бритый, не чищенный и не выспавшийся собираю матрас, когда на дорогу напротив меня выезжает полицейская машина. Вспоминаются аналоги из зарубежной классической литературы, когда бродяг в европейских городах вешали. Позже, когда порядки смягчились, просто сажали в тюрьму. Что-то сейчас светит мне? Ладно, всё одно хотел искать прохожих, чтобы расспросить, где ближайшая заправка, сейчас как раз это можно сделать у полицейских, которые напрашиваются сами.

Выхожу навстречу на дорогу. Полицейских двое. Один небольшого роста, щуплый, как я, в рубашке вышел ко мне. Интересно, это им позвонили жители деревни или наша встреча чистая случайность? В последнее слабо верится.

Улыбаюсь. Вообще, широкая улыбка помогает и, если на вашу улыбку собеседник также светло вам улыбнётся, считайте, что вы выиграли, и всё, что вам надо, вы получите. Всё так и случилось. Объясняю, используя всё запасы своего школьного немецкого лексикона, что я русский турист, хочу мотель, хочу заправку (как по-немецки заправка, я не знал, и приходилось коряво и длинно выстраивать слова про бензин, станцию, «фуел»). Я помнил, что примерно также по-русски говорили у нас в таможне иностранные путешественники, и смело шёл по этому пути. Полицейский вполне понимал меня.

Продолжаю объяснять, что еду в Париж (как по визе,- с официальными лицами иначе не следовало). Вижу, что полицейский вполне смотрит на меня дружелюбно, арестовывать не собирается и претензий не высказывает. Он включается со мной в диалог, объясняет, улыбается, расспрашивает меня в ответ. В общем, всё в порядке. Заправка есть в ближайших городках, но не в деревнях, мотели - тоже.

Встреча с полицией оставила доброе впечатление, впрочем, как пока и с нашими милиционерами в России. Машина убыла, а её экипаж пожелал мне доброго пути. Тем временем тучки на небе сгущались.

Невдалеке уже слышались громовые раскаты. Я ехал в ближайший город Шведт на заправку.

Пошёл проливной дождь. Слева и справа от меня в широкие поля били молнии. Я ничего не видел в своём запотевшем шлеме. На дороге уже стали появляться первые машины.

Ну вот и Шведт. Но не успеваю, как следует въехать в город, как на обочине появляется соблазнительный указатель – целых 2 отеля всего в 5 км в сторону. Я свернул, благо, в баке ещё что-то плескалось.

Проехав полпути по спидометру, выхожу на новую развилку. Вчитываюсь в немецкие знаки, пытаясь под водопадом с небес, весь мокрый в своём штопаном дождевике найти намёк на нужное мне направление. И тут предательски глохнет мотор мотоцикла. Пытаюсь завести. Бесполезно.

Я не стал сильно мучить аккумулятор. Было ясно, что это не случайность, и есть некая причина, без устранения которой двигатель не запустить. Такого у меня ни разу за путешествие не было. Заводился всегда «с полпинка». Всё! Вот и приехал. Да, это когда-то же должно было произойти, что мой железный друг окажется неисправен, и я не смогу его починить на месте. Я и так с довольно слабой подготовкой материальной части проехал слишком далеко - аж в Германию.

Проверяю бензин. Нет, бензин в баке есть. Значит,- зажигание.

Я опасался за скрип в переднем колесе, за рулевой подшипник, за растянутую цепь, но не сомневался в зажигании, оно работало безотказно.

Путешественник на мотоцикле чувствует себя уверенно до той минуты, пока способен двигаться. Как только мотоцикл встаёт, хозяин оказывается невероятно беззащитным. Он привязан к своему мотоциклу. Мотоцикл - его друг и материальная ценность, на него навьючены вещи. Водителю остаётся ходить вокруг него большими или меньшими кругами.

На перекрёстке злосчастной асфальтированной и тщательно размеченной улицы деревни «Бергхольтц» ставлю «Кавасаки» на подножку. Решаю идти искать отель пешком. Не мокнуть же на обочине возле мотоцикла. По знаку до отеля 2,5 километра.

Отслеживаю, расстояние по времени своего перехода. Эту дистанцию я должен пройти за 30-40 минут. Иду, чавкая в своих расквашенных кроссовках и не снимая с головы шлем. Сухой у меня остаётся только голова. Такая малость, а тоже приятно в моём положении. Как всё относительно. Воистину «кому щи пусты, а кому бисер мелок».

У меня есть время, полчаса на размышления. В принципе, страданий не испытываю. Ещё утро, спать не хочется, сыро, но не холодно. Температура за бортом по ощущениям градусов 28 поэтому, в общем, нормально.

Редкие просыпающиеся жители деревень поглядывают с недоумением из окон на странного пешего мотоциклиста, одиноко шествующего под дождём. Вот ведь не хотел быть клоуном, не хотел быть бедным родственником в Европе, но всё сложилось именно так, как не хотел. И, казалось бы, вроде никаких грубых ошибок или выходок не делал.

Хотел жить в отелях, выглядеть европейцем, а сейчас одинокий, неприкаянный топаю в кроссовках по лужам. И не то обидно, что мокро, а то, что один. Если бы было полно таких, как я, или жители бы бродили по своим делам, не обращая внимания, - ладно. Но нет на улице ни души. Воскресенье, утро, дождь, Германия.

Анализирую возможные причины неисправности. Свечи? - нет. Свечей две. Выходят они из строя не одновременно. Так глухо остановиться по причине отказа свечей двигатель не мог.

Зажигание? Настройки зажигания могут полететь, но в японском мотоцикле эта система довольно надёжна. Настолько надёжна, что зажигание мне не приходилось ни разу открывать, и не хочу открывать сейчас, поскольку всё равно там не разберусь.

Может, не поступает бензин? Я осматривал бак и карбюратор, все шланги на месте. Пробовал переключаться на резервную подачу - не помогло. Получается тоже маловероятно. К тому же при засорении бензопровода перебои тоже возникли бы и усиливались постепенно.

Наверное, причиной является вода. Она попала на катушку зажигания, что стоит открытой под карбюратором. Для восстановления нормальной изоляции надо протереть катушку и провода сухой тряпкой, высушить. Но в этой версии тоже остаётся сомнение. Попадал же я не раз в дожди. А под Красноярском лило не хуже, чем нынче. Почему сейчас мотор заглох, а тогда нет? Всё остаётся очень неопределённо.

Тем временем выхожу в соседней деревне на явные признаки летнего кафе. Но всё закрыто. Внутри за стеклом дверей никого не видно. Время около 9 часов утра. Звонка нет. Тихонько стучу. Никого. Дорожный указатель, подтверждающий близкое кафе, направлен так, что непонятно, куда он показывает: на эту улицу или на перпендикулярную? Проверяю и эту альтернативную улицу - ничего похожего ни на гостиницу, ни на кафе нет.

В деревне, проходя мимо автобусной остановки, вижу под крышей сухого пространства два анатомических пластмассовых сиденья. Запоминаю. Если сейчас ничего не найду, пойду и сяду в одно из этих сидений, просто посижу под крышей. Уже предвкушаю. На таком сиденье можно хорошо, долго сидеть. Вон она эта заветная остановка, до неё совсем недалеко идти. (Пишу эти строки, и снова думается: как же относительны наши нормы комфорта, если обычные пластмассовые сиденья под крышей автобусной остановки могут реально становиться предметом вожделения.)

Вот этот момент был вершиной, остриём моего отчаяния и тупика.

Заворачиваю ещё раз для очистки совести в уже проведанную летнюю кафешку и вижу изменение обстановки. Внутренняя дверь распахнута, в помещении силуэт человека. С робкой надеждой звонко стучу мотоциклетным ключом по стеклу. Выходит любезная хозяйка. Спрашиваю: «Дас ист мотель»?

«Я,я, мотель»,- отвечает хозяйка.

-«Вифиль евро»?

- «40 евро».

Идёт, селюсь. Мне уже не до экономии. Ура, я в сухом помещении!

Рассказываю ласковой хозяйке, кто я, откуда и куда еду. Объясняю, что мотоциклист.

Выходит хозяин. Разобравшись с обстановкой, сразу зовёт меня забрать мотоцикл и привезти сюда, а потом доставить его в сервисный центр «Кавасаки», расположенный в соседнем городе. Спрашиваю, сколько евро стоит доставка за 3 км отсюда - хозяин машет рукой, ерунда, близко, бесплатно.

Хозяйка предупреждает: полиция может увезти брошенный в неположенном месте мотоцикл. Это меня не на шутку тревожит. Скорей, скорей к мотоциклу. Едем втроём в грузовике с хозяином и ещё одним помощником в Бергхольтц. Я легкомысленно оставляю в мотеле свой шлем. Приезжаем. Стоит, родимый. Вставляю ключ в зажигание, нажимаю стартер - завёлся! Ура!

Да, это капризничала мокрая катушка. Горячий двигатель за час моих хождений высушил провода, и всё заработало. Но я без шлема. Хозяин с тревогой указывает мне на голову. Ну, конечно же, я машу рукой и под продолжающимся ливнем еду, как есть, обратно на мотоцикле.

Было холодно. Голову мою будто окунули в ледяную прорубь. Одной рукой приходилось прикрывать глаза и лоб от напора встречного потока. Ладно, это недолго. Обошлось. Главное, на полицию не напоролись.

Меня напоили чаем. Дали пару полноценных больших бутербродов с сыром и колбасой, поохали над моими чавкающими кроссовками на ногах, но, право, какие всё мелочи после того отчаяния, которое только что миновало.

Хозяин принёс мне тапочки и даже сухие носки, а мои кроссовки забрал на просушку. Было тепло, сытно и хорошо. В этом мотельчике я нашёл совсем домашнюю обстановку. Как после всего этого можно относиться к немцам? Как минимум, на 100% подтвердилась уже слышанная мной оценка, что немцы к нам очень благожелательны.

Мой первый номер в Германском шале после полевой ночёвки приятно порадовал своим комфортом. Чистые белые стены, стеклопакеты, телевизор «Грюндик». Работает отопление. На стене регулятор температуры батарей. В ванной комнате одновременно с включением света начинает мягко шелестеть вентиляция. Душевая кабина, сантехника - всё новое и работает безупречно. Из горячего крана течёт кипяток, с сильным напором и, соответственно, из холодного - холодная вода. В стенку двуспальной кровати встроен радиоприёмник со всем регуляторами. В столе холодильник с напитками, мебель, зеркала.

40 евро - это 1400 рублей. У нас такой номер стоил бы также или дороже.

Немецкие деревни также хороши, как лучшие из польских. Когда я впервые въехал на их асфальтированные улицы с дорожной разметкой, знаками, и вывесками магазинчиков, то даже не понял, что это не посёлки, а именно деревни. Настолько наш образ деревни расходится с тем, что отстроено в сельской местности Европы.

В нашем понимании это именно благоустроенные посёлки. Жители таких деревень пользуются, применяют самые современные технику и технологии. Они оснащены всеми видами транспортных и цифровых коммуникаций и ничем не отличаются в своём обращении от городских жителей. Я увидел в Германии, как должно быть решено вековое противоречие между городом и деревней. Немецкие крестьяне полноценно включены в национальную экономическую гонку и создание своего германского ВВП.

Вечером жители нашей деревни становились клиентами кафе «Чарлис Трефф». Они ели, слегка выпивали, много, иногда даже шумно, говорили за столом.

Славно отдохнув, спускаюсь в кафе на первый этаж. На лицах посетителей нет печати поиска национальной идеи, удвоения валового продукта или воплощения национальных проектов. Мы отличаемся от них тем, что, будучи способными выйти на технологический рывок, достигаем его ценой сверхнапряжения. Наш прорыв - это подвиг. А немцы просто и повседневно выполняют свою работу без пафоса и героизма, используя хорошие инструменты, хорошую инфраструктуру, хорошие технологии, правильную организацию труда.

Прошу кока-колу и с наслаждением пью. Почему-то мучает жажда. В зале людно. Немцы отдыхают у своих столиков. Посматривают на меня. Чувствую, обсуждают, культурно, не показывая пальцем. Думают, что ничего не понимаю. Я и в самом деле сперва ничего не понимаю в их приглушённых диалогах, но, чуть посидев, начинаю улавливать. Отчётливо слышу несколько раз слово «Португаль». По тону разговоров чувствую, что говорят обо мне, и хорошо, с восхищением.

Не о безобразиях говорили милые простые немцы, не о пьянстве и не о воровстве русских. Я заставил их вести эти разговоры о своём путешествии. Ну что же, пусть это будет моим скромным вкладом в русскую славу.

С утра 23.07.07. день выдался солнечным. Дождевые облака рассеялись за ночь, словно призрак. Вчера отоспавшись, я занялся профилактикой мотоцикла и не смог открутить болт на переднем ступоре тормоза. Головка болта просто скруглилась, и никакие ключи её не брали. Кроме проблемы осмотра и замены тормозных колодок это создавало угрозу невозможности снять колесо в случае прокола камеры. Хозяин моего шале взялся сегодня с утра съездить на ближайшую станцию «Ямахи» в деревне по поводу моего мотоцикла.

Вернулся обескураженный. Ямаховские слесаря начнут работать лишь часов в 10, а на дворе было 8 утра. Машу рукой. Еду «нах Берлин». Терять 2 часа из-за угрозы, ещё не созревшей в проблему не буду.

До чего же трогательными были мои проводы из этого шале. Хозяйка накормила меня прекрасным завтраком. Хочу расплачиваться, прикидываю, что поел евриков эдак на 8-10. Хозяин машет рукой - мол, нет проблем, ничего не надо. Вдобавок ещё ко всему хозяйка суёт мне пакетик со снедью (о, как я оценил его к вечеру!) и пару бутылочек колы.

Немцы, немцы.… В России я тоже получал очень хороший приём и у друзей, и у совсем незнакомых. Но разве мог я ожидать такую доброту за границей? Вот и делайте выводы, господа дипломаты, кто наши друзья и союзники в Европе.

Ещё долго в это светлое утро, пока я двигался к Берлину, перед глазами стояли добрые лица простого семейства, оказавшего мне такую заботу и тепло.

Берлин. Это город, в который я легко въехал и с первого раза выехал. Поверьте, въехать и особенно выехать из большого европейского города в нужном вам направлении не так просто, и я тратил на это дополнительное время и литры бензина.

Автомобильное движение в Берлине радует своим спокойствием. Машины держат в городе скорость 60-70 км. По середине многих улиц проходят трамвайные пути и, как это часто бывает в Германии, они огорожены, так что пересечь и пешеходам, и автомобилям их можно лишь в положенном месте. Вдоль тротуаров выложены из бордового кирпича широкие велосипедные дорожки. Велосипедистов прибавилось уже в польских городах, а в Берлине их просто пруд пруди. Берлин заметно меньше Москвы, которая для меня была масштабной единицей европейских столиц.

Быстро от окраин достигаю телевизионной башни - знакомой ещё по картинкам ГДР. Берлин уютней Москвы. Его дистанции, скорости, шумность соразмерней маленькому человеку. Москва оглушает лавиной транспортного потока, его низвергающимся гулом, массами людей в метро и на центральных переходах. В Берлине этого нет. В нём чувствуешь себя словно в губернском российском центре. Водители едут спокойно, не совершают неожиданных обгонов, не срываются с места в максимальных ускорениях на светофорах, отчётливо выражают знаками благодарность пропускающей машине.

Архитектура Линденштрассе потрясает своим великолепием. Вот здесь уже сравнения с губернским городом уходят прочь. Вы видите, что находитесь не просто в столице, в метрополии империи! Колоннада Рейхстага, Бранденбургские ворота, столько раз виденные по военным фильмам.

Я топчу эти самые ступени, по которым восходил Гитлер, по которым врывались к победе наши солдаты. Мои руки чувствуют дневное тепло шершавых бранденбургских колонн, я прохожу под сводами символа Германии.

В Берлине много иностранных туристов. Часто встречаются наши, которых только что и распознаешь по речи. Удивительно много азиатов, а среди них малазийцев. Многие ходят с детишками, бойко щебечущими по-немецки. Большие торговые центры, учреждения общественного питания. Народ повсеместно жуёт, но что удивительно,- нет очередей. Вообще нет, даже из 2-3 человек. Хороший бутерброд, похожий на гамбургер, но со свежей ветчиной стоит 2,5 евро, стакан колы -2 евро.

В самом центре города вижу группу торговцев цыганского или индусского вида. Они похожи между собой. Чем же торгуют эти иностранцы? Атрибутикой советской армии: кокарды, фуражки, кителя, мех - весь набор Московского Арбата! Как заразна, однако, эта блошиная торговля. Вот уж воистину немцы ближе нам других европейцев. Ни в одной из столиц я не встречу больше подобной атрибутики.

Увы, к ночи, когда тучки сгустились над Германией, я снова не нашёл себе подходящего ночлега. Отели по 50-60 евро для меня дороги, а в кемпингах нет мест. В печальном расположении духа ищу подходящий отворот на деревенских дорогах и уже в темноте, отчаявшись под дождем, надуваю свой матрас. О палатке мечтаю, как о вершине комфорта. Дёрнуло же меня отправить её домой - вот дуралей.

Вообще, по всему складывается так, что найти на дорогах России недорогой ночлег за 350-500 рублей легче, чем за границей. Это оказалось для меня печальным открытием. В ходе планирования, подготовки и всей первой половины путешествия я полагал, что всё будет наоборот. Ставку делал на изобилие кемпингов по цене 10-15 евро. Просчитался.

Эта ночь прошла не так уж и плохо. Я накрылся полиэтиленом, но дождик быстро кончился и оставалось тепло. Мой лагерь на этот раз был установлен далеко от деревень и на приличном расстоянии от трассы, так что её было почти не видно, и я безмятежно отдохнул до рассвета.

Широка, страна моя Германия. На следующий день прошёл 560 км. на юго-запад от Берлина. Держу курс в гости к моему Эдику. О, сегодня я в полной мере вкусил, что такое немецкие автобаны. Дорожное покрытие великолепно. Стоянки, заправки - всё классно, но надо же ещё и ехать в нужном направлении. Пару раз, ориентируясь по указателям, я сворачивал не туда на развязках. В результате мой путь был похож на ломаную геометрическую фигуру. Несмотря ни на что, въехал во Франкфурт, как и просил Эдик, и там уже окончательно плутал в течение часа, пытаясь выскочить на юг по трассе Дармштадта. Всё закончилось тем, что дорога вывела меня на выезд из города, но в прямо противоположном направлении – на север. Надо было искать впереди разворот с моей, как всегда односторонней, трассы и нырять в этот муравейник заново.

Навигация осложнялась тем, что вечернее небо процентов на 60-70 оказалось скрыто облачностью, и было трудно определить по солнцу стороны света.

Это может показаться очень примитивным, но в городах я пользовался таким простым методом, который давал до сих пор хорошие результаты. Зная по карте, в каком направлении - на севере или юге находится ваш выезд из города,- едете по первой крупной улице примерно в том направлении и рано или поздно встречаете на ней указатели с нужным вам названием трассы или следующего города. Но во Франкфурте этот метод не сработал. Односторонние улицы изгибаются до 90-150 градусов, ремонты дорог заставляют вас сворачивать в направлении, которое сбивает вас с курса. Приходится останавливаться, где уж удастся найти подходящее место, и определять стороны света по компасу, чтобы продолжить путь.

Крупные развязки в городах вообще сбивают полностью с толку, делая их пересечение просто случайным. Весь план развязки вам не виден. В который коридор поворачивать, не ясно. Свернув, дорога ведёт вас по дуге, которая может изогнуться на 15 градусов, а может и на 360, может вывести вас в подземный магистральный тоннель, ветвящийся на множество рукавов и на десятки и сотни градусов.

Конечно, поворотам и ответвлениям, как правило, предшествуют указатели, но их содержание с названиями улиц или городских объектов вам ни о чём не говорит.

Вот после такой стиральной машины города Франкфурт на Майне я в преддверии заходящего солнца и послал своему другу Эдику, ожидавшему меня с визитом к себе в Линденфельтц, sms: «Эд, я плутаю по Франкфурту, забери меня отсюда»!

Я остановился, на какой-то заправке и с трудом выяснил её адрес. Через 20 минут Эдик с женой прибыли за мной на место дислокации.

Мы не виделись 4 года со времени его отъезда, и встреча, конечно же, была очень тёплой. В нём ничего не изменилось. Не появилось никаких иностранных элементов. Хотя материально он живёт заметно лучше, чем в Магадане.

Германия - это дом, родной дом немецкого народа. И, как и положено, немцы обустраивают веками свой дом, доводя его до образцового порядка. Каждый уголок этого дома имеет своего хозяина. Площадь обозрима и ограничена близкими владениями других стран и народов. Делать свою жизнь в собственном доме лучше и комфортней - естественно и похвально.

А Россия - это бескрайнее поле. Мы стоим на этом поле и не видим границ. Обустраиваем только место, где находимся. Россия для нас - это космос, бесконечная внешняя среда, из которой мы черпаем ресурсы и куда выбрасываем отходы.

Германия аккуратна и чиста, но отнюдь не до блеска. Степень порядка здесь имеет вполне человеческие границы и бывает сильно преувеличена молвой. На улицах городов легко можно встретить немного мусора, бумаги, окурков. То же встречается и в поле, и в лесах. Лучшие губернские города России вполне сопоставимы с германскими.

Удивительно, что в немецких деревнях чище, чем где бы то ни было. У нас всё иначе. Наши деревни - это разруха, нищета и запустение.

Проезжая Германи , нельзя не разделять любовь немцев к этой земле. Вспоминаются фильмы и книги о нацистской Германии. Её ландшафт, климат превосходны, центральное положение в Европе, порядок и обустроенность - всё есть. Опираясь в том числе на реальные достоинства своей страны, нацисты черпали ощущение права учить и управлять другими народами.

В современных немцах от нацистов не осталось ничего. Мы же остались наполовину советскими. Мы не ценим своё право, легко отдаём его, махнув рукой и уходя от политики в личную жизнь. Мы не ценим чужие достижения, чужой труд. Мы не самокритичны и ленивы, а, в конечном счете, глупы.

Чем отличается жизнь немца от русского? Степенью участия в системе современной цивилизации. В этом процессе есть светлые и тёмные стороны.

Обустроенная жизнь одновременно влечёт возникновение барьеров и ограничений для личности. Попадая на скоростную магистраль, вы становитесь винтиком в движущемся механизме транспортного потока. Ваша свобода, категорически под страхом угрозы жизни, ограничена узкими рамками движения по заданным полосам, интервалом скорости, направления. Вы не можете остановиться, повернуть вспять, выйти из машины. Для человека там, вне пределов салона машины, вообще нет места. Магистраль - это мир машин. Наша кольцевая дорога в Москве - это вполне построенный кусочек западной цивилизации. При этом мы воспроизводим его даже в более жёстких формах.

На немецких магистралях через десятки километров есть хорошие съезды с комплексами заправок, парковками, кафе, туалетами, магазинами, травой и деревьями. На нашем МКАДе таких – нет.

И тем не менее при всей приверженности либеральным ценностям меня коробит колючая проволока, опоясывающая участок частного леса в Польше, невозможность свободно летать на параплане на частных землях в Германии, невозможность ставить палатку, где хочется. Здесь европейцы перегибают. Есть же институт сервитутов (общего пользования частной собственностью в интересах общества), разработанный, кстати, отнюдь не у нас, а предтечей западной цивилизации – римским правом. Не хочу видеть Россию в таком частоколе запретов и заборов.

Русские переселенцы живут в Германии очень хорошо по отечественным стандартам. Их уровень жизни соответствует среднему и несколько выше уровню жизни в России. Между тем сами они оценивают своё положение - как на дне общественной иерархии и на нижней ступени по шкале немецкого благосостояния. Эдик, кроме основной работы с полной занятостью, имеет ещё 3 (!) дополнительных «шварцухи» (от слова шварц-чёрный), включающими в себя разноску газет по утрам и ремонт 2-х квартир. Вот цена благополучия. В России он так не работал.

В России, если и работают сверхурочно, по 12 часов, то всё равно на одну зарплату. У нас сложилась порочная системы оплаты не за добросовестно отработанное время, а по конечному результату, когда работодатель ставит перед работником задачу, объём которой требует трудозатрат в 1,5 раза превышающих нормальную и законную договорную продолжительность. Для исполнения этих обязанностей работник сам без приказа остаётся после работы, выполняет задание, а при оплате переработка никак не учитывается, и работник получает как за 8-часовой рабочий день. Давно пришло время и России перейти от государственного регулирования минимальной месячной оплаты труда, к регулированию минимальной стоимости рабочего часа.

Техническое состояние транспортных средств в Германии обеспечивается двухступенчатой системой контроля, как и в России. Инспекция проводится с периодичностью установленной техническими регламентами производителя для каждого конкретного типа транспортных средств. Её выполняют в сервисных центрах по всей территории страны, включая уровень района. Сервисные центры действуют при автомобильных и мотоциклетных магазинах. Прием клиентов осуществляется по телефонным заявкам в о оворенное время.

В урочный час хозяин пригоняет в сервисный центр свой автомобиль и оставляет на сутки, в течение которых специалисты проведут его диагностику и профилактические регламентные работы. Разумеется, за деньги клиента. На следующий день хозяина встречает заключение о состоянии его автомобиля, перечень неисправностей и рекомендаций по их устранению. Неисправности можно заказать устранить сразу, соответственно оплатив дополнительные услуги и запчасти, а можно отложить на потом. Стоимость инспекции зависит от вида и модели машины, но в среднем составляет 150 евро. С периодичностью раз в 2 года автомобили проходят аналог нашего государственного техосмотра, являющегося допуском к эксплуатации на дорогах. Его стоимость тоже примерно 150 евро. Специалисты сервисных центров несут юридическую ответственность за свои заключения.

На первый взгляд немецкая система контроля за состоянием транспортных средств во многом похожа на нашу. Имеется одно коренное отличие. У них нельзя пройти техосмотр, купив его за деньги, по блату или по положению в обществе, что присутствует у нас в массовом масштабе.

Жизнь обыкновенного немца в сельской местности сыта, обеспечена социальными гарантиями и безопасна. Человек быстро привыкает к хорошему, и потому немцы не замечают, не радуются тем достижен ям, которых достигла их страна на этом поле заботы об их благополучии. Но они такие же люди, как и мы, во многих своих лучших проявлениях. Русскому человеку всегда будет мало сытости. Ему нужна идея, смысл, цель оправдания своего существования. В поисках этих призрачных звёзд он готов бросить мало-мальски обустроенный дом, идти в романтические экспедиции, предаваться великим и малым страстям. Удивительным образом среди немцев тоже нашлось место этой Божьей искре, горящей самым причудливым образом.

Немецкие фермеры, рабочие, пенсионеры и люди среднего возраста с упоением предаются страстям коллекционирования, реставрации, моделирования различных, самых неожиданных предметов. В самом маленьком городке, да что городке – в дорфе-деревне, есть свои одержимые. Коллекционируют образцы радиорепродукторов, инструментов, изделия народных ремёсел из дерева и металла, монеты, бумажные купюры, знаки различий Вермахта.

Мне посчастливилось познакомиться с Марко - немецким рабочим из деревни, в которой гостил несколько дней.

Он купил по случаю, восстановил и отреставрировал за год кропотливой работы ГДРовский автомобиль WARTBURG, 1958 года выпуска. В течение работы Марко вложил в него 11000 евро, и сейчас машина в прекрасном техническом состоянии. Салон, капот, крылья блестят свежей краской, словно только сегодня выпущены с конвейера. Марко с гордостью прокатил меня по деревне до заправки и обратно. Я сфотографировал его возле его «питомца». Немец счастлив от своей машины. И, разумеется, дело не в наличии средства передвижения. В хозяйстве его семьи стоят ещё два современных европейских автомобиля. Он был счастлив от утоления жажды, не способной быть восполненной простым материальным благосостоянием. Да, я видел, что немцы остаются великой нацией по духу.

Я жил у Эдика 5 дней. Мне было хорошо. Но каждый день свербило: надо ехать.

И вот подходит к концу мой замечательный «курорт» в гостях. Сегодня последние вечер и ночь в тепле и уюте домашней обстановки. Я отъелся и отогрелся. За окном собирается дождик, но ничего не поделаешь. С утра планирую ехать на Люксембург и далее к Парижу.

Я купил навигатор «ТомТом» за 300 евро. В таких городах как Франкфурт только и можно спокойно ездить с этим прибором.

Сегодня, в субботу, в нашей деревне Ольбах проходит праздник тракторов. Со всей Германии съехались десятки и сотни самых диковинных, редких и старых тракторов и сельскохозяйственных машин. На поле собрались, наверное, все местные жители, от мала до велика, людей посмотреть и себя показать. Всё-таки немецкие крестьяне совсем не похожи на наших. Это скорей индустриальные рабочие. Нет небритых щёк, пьяных выходок и дурацких выражений лиц.

Сегодня я в последний раз проснулся на третьем этаже в гостях у Эдика. Недолгие сборы, завтрак, и вот я уже завожу мотоцикл. Боже, как мне благодарить его за сказочный приём! Они поили меня, кормили, стирали и развлекали все эти пять дней - так что отдых пролетел, как один час. Эдик вручил мне новую трёхместную палатку-дворец, поменял мой старый штопаный дождевик на новый. Как всё это мне пригодится в дороге…

И вот мы прощаемся. Мы снова прощаемся как четыре года назад там, в Магаданской области, откуда Эдик уезжал в Германию на таком же мотоцикле. Он переехал тогда на другой берег таёжной реки, а мы остались на своём и долго вглядывались в его удаляющийся силуэт.

Теперь всё было наоборот. Эд с женой остались стоять на тихой немецкой улице возле своего аккуратного дома, а я, дав газу, скрылся за ближайшим поворотом. Как грустно расставаться! Что может быть печальней?

Ещё долго я ехал, а в глазах стояла эта картинка с образами оставшихся друзей. Но, что поделать. Лента времени и моей дороги раскручивалась дальше. Снова я был один среди угроз и испытаний, и рассчитывать можно было только на себя.

Живя у себя в стране при всех безобразиях, которые здесь присутствуют, я радуюсь каждой победе национальных команд на международных встречах, радуюсь открытиям, которые всё ещё делают наши учёные, радуюсь каждому проценту экономического роста, которые мы зарабатываем, несмотря ни на что. Будет ли так же радоваться русский эмигрант в лучшей из европейских стран победе немецких команд, успехам немецкой науки и процентам экономической статистики?

Я долго искал нужные слова, чтобы спросить об этом у Эдика. Наконец спросил просто: как и кем он себя там ощущает?

Эдик всё понял и ясно ответил: я чувствую себя здесь в большом путешествии.

Эмиграция. Вопрос целеполагания наших эмигрантов содержит в себе две составляющих.

1.Будущие граждане других развитых стран рассчитывают повысить на новом месте свой уровень жизни, своё материальное благосостояние. Эта надежда оправдывается. Минимальные стандарты социальной помощи развитых стран соотносятся как равные или даже более высокие, чем уровень трудовых доходов рядовых россиян.

2.Человек - существо общественное. Ему важно своё положение среди окружающих. На новом месте эмигранты обретают в лучшем случае статус, равный тому, который имели в России, а в 95% даже более низкий. И это делает их обманутыми в своих ожиданиях. Русские эмигранты, которых я видел в развитых странах,- это неквалифицированная рабочая сила. К ним хорошо относятся, так как и мы хорошо относимся в России к обслуживающему персоналу: слесарям, грузчикам магазинов, операторам заправок.

Гордые великороссы, зачем вам это?

Часть: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18.




интересное чтиво. хочется продолжения.